Интервью с лидером движения «Азатагрум» («Освобождение») Микаэлом Бадаляном
– Микаэл Артурович, Вы недавно освобождены из-под стражи в Армении, но суда еще не было. Некоторые говорят, что обвинение, предъявленное Вам, носит заказной характер со стороны властей; другие говорят – нет, он все-таки в чем-то нарушил закон, поэтому его задержали. Объясните, пожалуйста, эту ситуацию: за что Вас лишили свободы и Вы находились два месяца под арестом?
– Формально, как Вы знаете, меня задержали по статье «Ложный донос о теракте». В своем телеграм-канале 11 апреля я опубликовал пост о том, что Никол Пашинян не хочет лететь в Москву. Как Вы помните, 19 апреля была встреча Пашиняна и Путина. Я имел подтвержденную информацию о том, что по дипломатическим каналам пытались перенести встречу, и Москва на самом деле была не против, но после 6 апреля, когда Пашинян провел встречу в Брюсселе с Алиевым и с представителем ЕС, Москва настоятельно попросила его быть в Москве 19 апреля. После этого (я не буду говорить об источнике информации) я написал: ходили слухи о том, что русофобская организация «Сасна Црер» готовит теракт. И, если сложить эти информации, получалось так, что Пашинян хочет создать режим чрезвычайного положения в стране, для того чтобы отложить свою поездку. И я об этом написал у себя в телеграм-канале…
– То есть написать у себя в телеграм-канале – это уже считается преступлением?
– Более того, СНБ Армении приехала за мной через час.
– Оперативно, я Вам скажу.
– Крайне. Особенно на фоне того, как… Вы же видели инцидент, который у нас недавно был в Цицернакаберде, когда турок приехал и оскорбил память жертв геноцида, показывал знак «Серых волков» (запрещенная во многих странах террористическая группировка. – Ред.)…
– Прямо здесь, в Армении?
– Прямо здесь, в Цицернакаберде, и его никто не поймал, не арестовал, он спокойно себе уехал назад в Турцию. За мной приехали через один час.
Что произошло дальше: Никол Пашинян улетел в Москву, вернулся, а 20 апреля они возбудили против меня уголовное дело. Причем с точки зрения права никаких оперативных действий проведено не было. Соответственно в суде мой адвокат спрашивает: вы провели какие-нибудь оперативные действия, следственные работы по этому поводу? Они говорят, что нет. В этом случае я заявляю, что они действительно готовили теракт, но после поста Мики Бадаляна они решили этого не делать. У вас есть доказательства обратного? Нет, их нет. Соответственно даже уголовное дело возбуждено незаконно.
Далее, 21 апреля проводится антироссийская проукраинская акция у российского посольства. Я прихожу со своими соратниками, разгоняю это сборище. На следующий день меня пытаются показательно задержать. То есть сначала меня пытались откровенно похитить…
– Как похитить? Получается, как в кино?
– Да, человек, который присутствовал на акции (насколько я знаю, он заместитель начальника уголовного розыска Еревана, с должностью могу ошибаться), подошел ко мне, не в форме, в штатском, попросил поговорить две минуты, это было все на площади Свободы. Он вывел меня с площади Свободы на проспект Маштоца, говорил мне о том, зачем я это сделал, зачем я разогнал акцию, теперь у меня будут проблемы…
– Иными словами, он – за то, чтобы эта антироссийская акция продолжалась?
– Он за то, как минимум, чтобы ее не разгоняли, скажем так. Далее, я заметил, что меня окружают сзади еще 4 человека, все в штатском, не в форме. В один момент он попытался усадить меня в машину, в которую оперативно дверь открыли. Это не получилось. Они накинулись на меня вчетвером, но справиться со мной не смогли. Я побежал в сторону протестующих… Потом еще какое-то время они меня искали, перекрыли полцентра, останавливали каждую машину…
Но фактически меня задержали по делу о ложном доносе о теракте. На следующий день состоялся суд, и суд отказал в аресте. Проходит месяц, и вновь происходит проукраинская акция, вновь я ее разгоняю, через 3 дня суд, и меня уже арестовывают.
– И что предъявили?
– Вот этот ложный донос.
– В телеграм-канале запись?
– Да, совершенно верно. А причина лишения меня свободы – что, будучи на свободе, я могу удалить этот пост.
– А что, этот пост другой человек не может удалить?
– Совершенно верно. Канал работал, канал веду не только я, он все время, даже когда я был под стражей, работал. Меня задержали на месяц, потом продлили еще на месяц, потом еще продлили на 20 дней. Аргумент такой – что, находясь на свободе, я могу повторить данное деяние. То есть если человек совершил какой-то проступок, его надо закрывать на пожизненное, потому что он может это повторить, если он будет на воле!
– А какова цель, итог?
– Цель изначально была меня запугать, естественно…
– Чтобы Вы замолчали?
– Совершенно верно, чтобы меня заткнуть, потому что я очень неугоден власти. Во-первых, потому, что я не попадаю в их обойму. Вы знаете, власть в Армении разделила народ на «белых» и «черных».
– Да, это известный факт.
– И я не попадаю ни под одну категорию «черных». Потому что я никому не служу.
– То есть Вы не в оппозиции и не поддерживаете власть?
– Когда оппозиция вышла на улицы, я стоял рядом с ними.
– А что Вам мешает объединиться, вот, например, с «Дашнакцутюн» и с Республиканской партией и всеми теми партиями, которые сегодня вместе выходят на митинги?
– Я всегда стоял с ними, когда они выходили…
– Но Вы не представляете ни одну из этих партий.
– Я не представляю ни одну из этих оппозиционных партий и никогда не представлял. Меня невозможно обвинить в том, что я отношусь к «бывшим», в том, что я воровал, в том, что я коррупционер либо моя семья относится к таким, потому что ни я, ни моя семья никогда в Армении не зарабатывали денег.
– Микаэл, что Вас заставило все-таки перейти именно к такой политической борьбе?
– 9 ноября 2020 года, после подписания акта о капитуляции. Я первый раз в своей жизни вышел на улицу. Я никогда до того не участвовал ни в каких митингах и в общественной деятельности не состоял. И тогда я дал себе обещание, что, пока мы не спасем нашу Родину от этих предателей, я не смогу остановиться. Буду бороться до конца.
– Но как Вы оцениваете – нынешняя власть может дожить до следующих выборов? Или после того, как придет время следующих выборов, которые пройдут через 4 года, они могут еще раз переизбраться?
– Мой прогноз, что они не дотянут до следующих выборов.
– Кто им помешает?
– Им помешает оппозиция, но скорее всего это будет немножко другая оппозиция, не те силы, которые сегодня выходят на улицу…
– То есть Вы надеетесь, что новые силы будут?
– Да, надеюсь.
– И, насколько мне известно, и Вы себя относите, и многие относят Вас к этим новым силам.
– Да, можно так сказать
– А кого еще можно считать Вашими соратниками?
– Непростой вопрос, на который сейчас сложно ответить. Моим соратником был Армен Григорян, с которым мы разделяли идеи…
– И который, к сожалению, скончался.
– Есть ряд деятелей, с которыми мы разделяем наши идеи, но пока я не готов о них говорить.
– Хорошо, а вот считаете ли Вы Аветика Чалабяна Вашим партнером?
– Аветика Чалабяна я очень уважаю, мы сидели вместе…
– В одной камере?
– Не в одной камере, но в одном корпусе. Мы общались, у нас была возможность через дверь, через окошечко маленькое переговариваться… Аветик Чалабян – это сегодня тоже новое явление в политической жизни Армении, у него была своя партия давно, но сейчас можно сказать, что его звезда загорелась намного ярче…
– Благодаря чему?
– Безусловно, благодаря аресту.
– Исторически сложилось так, что все будущие лидеры обязательно должны пройти через аресты и тюрьмы?
– Ну что за оппозиционер, который не сидел…
– Считаете ли Вы себя политзаключенным?
– Безусловно.
– Какое количество сегодня политзаключенных в Армении, по Вашим данным?
– Порядка 30–35 человек осталось еще в тюрьмах. Скажем так, на пике протестов было до 45 человек.
– А в ближайшем будущем может ли прийти к власти команда Сержа Саргсяна или команда Роберта Кочаряна? Имеют ли они шанс вернуться к власти?
– Когда мы говорим о команде Роберта Кочаряна либо о команде Сержа Саргсяна, там есть очень толковые ребята, очень достойные ребята, которых может ждать очень хороший политический путь. Когда мы говорим лично о Роберте Кочаряне либо о Серже Саргсяне, я считаю, что они не имеют возможности прийти назад к власти, потому что над демонизацией образа «бывших» работали очень много лет и, к сожалению, добились результатов. И сегодня, в частности, за счет присутствия их в политическом поле Армении Пашинян остается у власти.
– Как Вы думаете, за счет чего это происходит, только за счет того, что власть пугает приходом «бывших», или есть еще другие причины?
– Тех, кто сегодня готов отдать голос за Пашиняна, я считаю людьми с психическими расстройствами или не понимающими реальность, но основная масса электората Пашиняна отдает голос против «бывших». Более того, сегодня его рейтинг сильно просел. Целое село, например, два раза отдавало полностью голоса за Пашиняна. Сегодня они мне говорят: «Мика, пожалуйста, сделайте что-нибудь, вышвырните Пашиняна. Нет с ним будущего. Нет и не будет»…
– Это уже простой народ говорит?
– Совершенно верно. Который отдавал дважды голос за него – и в 2018 году, и в 2021-м.
– Если сегодня произойдет чудо и Пашинян подаст в отставку, есть ли люди, которые смогут взять власть в свои руки и Армения все-таки будет выглядеть лучше, чем сегодня?
– Этот вопрос мне задают очень часто. Поэтому сегодня именно отсюда надо плясать, именно с этого вопроса надо начинать.
Для меня сегодня самый компромиссный кандидат на должность, если бы вот надо было сказать прямо сейчас, – это Артур Ванецян, потому что он как раз-таки компромиссный, у него нет антирейтинга практически. В Армении сложилась ситуация, что ни у кого нет рейтинга…
– Я не видел серьезной программы и серьезной работы именно со стороны Артура Ванецяна, чтобы то, о чем мы говорим, воплотить в жизнь. Все эти выступления, которые были на площади Франции и которые продолжаются, они носят какой-то декларативный характер. Народ массово не поддержал.
– Нет, митинги не декларативные. Возможно, в нынешний момент не было принято волевое решение о решительных действиях, пострадали бы люди. Но я считаю, что имею полное право об этом говорить, потому что всегда нахожусь в первых рядах всех протестов и пострадал бы скорее всего лично я.
– Скажите, Вы не боитесь, что можете пострадать и физически? Кто-то обеспечивал Вашу безопасность, была какая-то гарантия?
– Никаких гарантий нет и не было, и сейчас вокруг меня много провокаций, и на улицах просто пытаются провоцировать, и те же всякие радикалы, я сейчас одно из самых неприятных лиц.
Я борюсь за спасение Родины. Я ни на секунду, ни на грамм не лучше тех пяти тысяч наших ребят, которые отдали свои жизни. Поэтому сейчас бояться – это предать их. Я буду бороться до конца.
– Большое спасибо за интервью, желаю Вам удачи!
– Спасибо большое.
Беседу вел Григорий Анисонян Ереван – Москва
