44 года назад, 25 июля 1980 года, не стало Владимира Высоцкого. Выдающаяся личность, бард, актер Владимир Высоцкий, он же Глеб Жеглов – оперативник МУРа из легендарного сериала «Место встречи изменить нельзя», был почитаемым и своим не только в Советском Союзе, но и за рубежом. Коренной москвич, он, с 1949 года жил и воспитывался в Большом Каретном переулке, ходил в 186-ю мужскую среднюю школу, дружил со многими творческими личностями – Андреем Тарковским, Сергеем Параджановым, Давидом Карапетяном, Эдмондом Кеосаяном, Василием Шукшиным, Левоном Кочаряном и другими. Свои воспоминания о детстве и районе, где он вырос, о дружбе с будущим знаменитым режиссером Левоном Кочаряном он положил в основу песни о Большом Каретном: «Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном».
Важную роль в жизни артиста, его воспитании, творчестве и развитии сыграла вторая супруга отца – Евгения Степановна Высоцкая-Лихалатова, в девичестве – Мартиросова.
Евгения Мартиросова родилась в 1918 году в городе Баку в армянской семье. Девочка с детства была доброй и отзывчивой, несмотря на тяжелое детство. В раннем возрасте она потеряла отца, познала боль военных разрушений и вынужденного переселения из родного города.
До того как познакомиться и выйти замуж за отца Владимира Высоцкого – Семена Высоцкого, Евгения была замужем два раза, но оба раза становилась вдовой: оба супруга ушли из жизни рано. Первый муж – Сергей Акопов – погиб в начале Великой Отечественной войны, второго – Ростислава Лихалатова – не стало в результате несчастного случая. Семен Высоцкий очень любил свою жену, ценил ее и прожил с ней в гармонии и взаимопонимании. Он был благодарен ей за ее чуткую заботу и дружбу с его сыном.
Володя Высоцкий переехал к отцу с мачехой в1946 году после развода родителей. Какой-то период семья проживала в Германии, где по распределению работал отец будущего артиста. Мама Женя, у которой не было своих детей, очень заботилась о своем пасынке, любила как родного, следила за его успехами в школе, баловала его подарками, одевала и научила самому главному – музыке. По воспоминаниям отца Высоцкого, «она пошла на хитрость, сама стала учиться музыке, вызвала Володю как бы на соревнование». Именно она сыграла особую роль в его творчестве: встала на его защиту, когда родная мать и отец были против его желания стать актером. Родители хотели, чтобы он стал строителем. Несмотря на то, что первую гитару Владимиру Высоцкому подарила его родная мама, именно вера в него мамы Жени помогала творить, играть, сочинять и петь.
В книге Аллы Демидовой «Владимир Высоцкий. Каким знаю и люблю», родная мать Высоцкого Нина Максимовна рассказывала, что он с ранних лет любил декламировать стихи, например, однажды они оказались в бомбоубежище и, несмотря на то, что он еще не понимал происходящего, резвился, со всеми разговаривал, похвастался, что знает много стихов, потом стал читать:
На Дальнем Востоке
в туман и пургу
Стоит пограничник
и смотрит в тайгу.
Туманом клубится
глухая тайга,
Боец на границу
не пустит врага.
Присутствующие были очень растроганны.
Как вспоминал сам поэт и музыкант: «Пишу я очень давно. С восьми лет писал я всякие вирши, детские стихи про салют. А потом, когда стал немножко постарше, писал всевозможные пародии, «блатные» песни». В свободное время учился играть на пианино. В школе Владимир Высоцкий увлекся литературой, сочинял слова к своим песням, играл и пел на гитаре в компании друзей. Однако путь к успеху был заложен, когда первые песни Высоцкого были записаны на пленку звукорежиссером Левоном Кочаряном, соседом по дому, душой компании и другом одновременно.
Игорь Кохановский в книге Аллы Демидовой «Владимир Высоцкий. Каким помню и люблю», рассказывал: «Когда я однажды получил травму на хоккейном поле, то по молодости и неопытности вставил себе один золотой зуб. Володя тут же написал на меня эпиграмму:
Ты, напившись, умрешь
под забором,
Не заплачет никто над тобой.
Подойдут к тебе гадкие воры,
Тырснут кепку и зуб золотой».
В доме на Большом Каретном жил также его очень хороший друг и даже дальний родственник Анатолий Утевский. Из воспоминаний Игоря Кохановского: «Он был на два класса старше нас и потом поступил в МГУ на юридический факультет. Когда мы окончили школу, он уже проходил практику – на Петровке, 38, и ему выдали пистолет.
Знаменитая Володина строчка: «Где твой черный пистолет?» – это, значит, про него. И даже был случай, когда он позвал нас в качестве понятых…»
А где твой черный пистолет?
На Большом Каретном.
А где тебя сегодня нет?
На Большом Каретном.
Вообще, друзья любили Высоцкого за его юмор и всегда старались как-то ответить на его доброту. Например, Параджанов подготовил сюрприз на свадьбу с Мариной Влади: в комнате молодоженов он устроил мозаику из отменных южных фруктов.
Из воспоминаний режиссера и создателя Театра на Таганке Юрия Любимова: «Высоцкий пришел в первый год как возник театр. Он же окончил Школу-студию МХАТ, но его отовсюду выгоняли. Его привели друзья и, видимо, сказали, что шеф любит, когда поют. Вошел. Кепарь, серенький пиджачишко из букле. Сигареточку, конечно, погасил. Прочитал что-то маловразумительное, бравадное, раннего Маяковского, кажется.
Я говорю:
– А гитарка чего там скромно стоит? Кореша вам уже сообщили, что шеф любит, когда играют на гитаре?
– Нет, я хотел бы спеть, если вы не возражаете.
Когда он стал петь, я его слушал сорок пять минут, несмотря на дела. Потом спросил:
– Чьи это тексты?
– Мои.
– Приходите, будем работать.
Потом стал наводить справки. Мне говорят: «Знаете, лучше не брать. Он пьющий человек». Ну, подумаешь, говорю, еще один в России пьющий, тоже невидаль. «Баньки» еще не было, «Охоты на волков» не было, «Куполов» не было. Но уже, кажется, была «На нейтральной полосе»…
И я его взял в театр.
Сперва он играл в «Добром человеке…» небольшую роль – хозяина лавки, а не летчика. Он был молодым, но при этом выглядел как человек без возраста. Ему можно было и сорок дать, и двадцать. Он выходил в «Галилее» и убеждал, что да, может быть такой Галилей.
У него была редкая способность владеть толпой, чувствовалась энергия, сила. Такой талант дается только от природы. Конечно, я с ним намучился. Но все равно у меня никакого зла нет. Он и умница был, и интересовался всем чрезвычайно. И потом, что немаловажно, жизнь очень любил.
Любил шататься везде. Был сильный, крепкий. И всегда истории придумывал. Убежит куда-то – скандал. Зато потом прибежит, начнет рассказывать, и все ему прощаешь.
И он имел, конечно, уникальную аудиторию, как Чаплин, – от великого ученого до любого мастерового, солдата, колхозника, ворюги…
Что о нем самое существенное хотелось бы сказать? Что это явление, конечно, удивительное. И при жизни многими, к сожалению, не понятое – многими его товарищами, коллегами и поэтами. Это был замечательный русский поэт, он был рожден поэтом. И это было в Володе самое ценное.
Володя был очень добрый человек. Если он знал, что человеку плохо, он обязательно находил возможность помочь.
Был такой случай. Я заболел, а жена с сыном Петей были в Будапеште. У меня была температура: сорок и пять десятых, я в полусознательном состоянии. И кто-то назойливо звонит в дверь. А я уже медленно соображаю. И долго шел до двери. Открываю – Володя:
– Что с вами? Вы что, один, и никого нет?
Я говорю:
– Да, Володь, ничего страшного. Я просто заболел.
– Как? Что вы!
Он довел меня до постели:
– Надо же что-то предпринимать. Вы только дверь не захлопывайте… – и исчез…
И он въехал в американское посольство сходу, на своем «Мерседесе». Там милиция: «А-а-а!» – а он уже проскочил! Пошел к советнику знакомому своему и сказал, что очень плохо с Любимовым, дайте сильнейший антибиотик, у него страшная температура. И они дали какой-то антибиотик. И обратно он тоже выбрался на скорости сквозь кордон милиционеров. Потом, конечно, был жуткий скандал – еще бы! Он мне привез антибиотик, и через два дня я встал, хотя мог бы загнуться. Володя меня спас…
Я думаю, что сейчас он бы остался тем, кем был тогда. Он сам это сказал: «Пусть впереди большие перемены – я это никогда не полюблю!»
Из воспоминаний первой жены Высоцкого – Изольды (Изы) Жуковой: «Выйдя за Володю замуж, я попала в совершенно необыкновенную атмосферу. Он был как-то ближе к своему отцу. У Семена Владимировича тогда уже была другая семья. Его вторая жена Евгения Степановна – армянка, и у них были сильны традиции гостеприимства. Постоянно большие компании, совершенно большие застолья с восточными блюдами, теплое, заинтересованное отношение к людям…»
Все друзья и коллеги по цеху, которым повезло побывать в доме у Высоцкого, всегда отмечали, что та атмосфера тепла и уюта, которая царила в доме, была создана благодаря замечательной хозяйке, доброй, заботливой и приветливой хранительнице очага – маме Жене.
Помнишь ли, товарищ, этот дом?
Нет, не забываешь ты о нем…
Из воспоминаний родной матери Высоцкого: «Евгения Степановна – вторая жена Семена Владимировича – была для Володи большим другом и практически второй матерью. Он называл ее сначала мамой, потом «тетей Женечкой», очень ее уважал, прекрасно к ней относился, всегда о ней хорошо говорил. Во всяком случае, он лавировал между родителями, всем хотел сделать хорошо, никогда не огорчать».
Эта мудрая и добрая женщина с прекрасным чувством вкуса вложила душу в воспитание музыканта, которого считала своим родным сыном. Он отвечал ей взаимностью: ценил, любил и уважал свою армянскую маму Женю, а в 1970 году даже крестился в Армянской Апостольской Церкви (весной 1970 года Высоцкий отправился в Ереван со своим близким другом, переводчиком киностудии «Мосфильм» и кинодеятелем Давидом Карапетяном. – Авт.), чем показал свое искреннее отношение к ней. По словам очевидцев, во время застолья со своими друзьями в Ереване Высоцкий поднял рюмку и сказал: «Мне в этом смысле здорово повезло. Вторая жена отца – для меня вторая мама, а ведь она армянка. Бакинская армянка». Именно благодаря маме Жене он познал не только историю и культуру Армении, но и культуру гостеприимства и общения с многочисленными родственниками за вкусным и эстетично накрытым столом. Теплые отношения между ними сохранились на всю жизнь.
Евгения Степановна была красива не только душой, по воспоминаниям современников, очаровательной она была с юных лет: имела стройную фигуру, обладала яркой внешностью, которую подчеркивали выразительные, красивые армянские улыбающиеся глаза. Именно глаза отражали всю глубину ее доброго и отзывчивого сердца, устремленного к любви и заботе. Марина Влади в своей книге «Владимир, или Прерванный полет», где она коснулась, кроме всего, и родителей музыканта, о Евгении Степановне отозвалась доброжелательно и назвала ее «женщиной тонкой армянской красоты…»
Ее любовь к Владимиру Высоцкому, который был для нее родным, не угасла и после его скоропостижного ухода в 1980 году. После его смерти Евгению Степановну и Семена Владимировича часто навещала первая жена артиста – Изольда Высоцкая (Жукова).
Евгения Степановна тяжело перенесла утрату и пережила Володю на восемь лет, не дожив до своего 70-летия. Упавшая с крыши московской многоэтажки наледь трагически унесла жизнь мамы Жени, которая полюбила и воспитала сына своего мужа как родного и сделала все для того, чтобы он состоялся как личность. Похоронена Евгения Степановна на Ваганьковском кладбище рядом с Владимиром Высоцким, его отцом и родной матерью. А на памятнике написано: «Прекрасной женщине, мудрому и доброму человеку».
Стоит отметить, что феномен Высоцкого заключался в первую очередь в особенности личности артиста, многогранности его таланта и человечности. Уже при жизни он стал не просто легендой, а загадочной легендой, впрочем, об этом говорил и Любимов, и многие другие, об этом говорят и пишут до сих пор.
Режиссер Юрий Любимов рассказывал: «Володя обладал удивительным даром – умел всегда найти подход к людям, он имел обаяние, шарм огромный. И не только женщины это ценили, но у него было много друзей-мужчин, очень интересных, самобытных».
В фильме Урганта и Солодникова «Иваново детство» (в конце июня на ютубе Ургант и Солодников выпустили «Иваново детство», где они с ностальгией, но с юмором рассказывают о своем городе на Неве) есть эпизод, где Иван Ургант, рассказывая о своей бабушке – известной Нине Ургант, вспомнил фрагмент, как Высоцкий пел у открытого окна, двор был полон людей, а он пел для… собаки.
В своей книге «Владимир Высоцкий. Каким помню и люблю» харизматичная советская актриса Алла Демидова, которая долгое время и до самой смерти актера работала с ним в Театре на Таганке – их связывали годы взаимной теплой дружбы, они вместе играли спектакли, вместе ездили на гастроли, – вспоминает: «Для нас – актеров Театра на Таганке – Высоцкий был Володей, Володечкой, с которым можно было поболтать о чем угодно, посоветоваться, поссориться на репетиции или на спектакле, а после не разговаривать неделю, позлословить с приятелями о его очередных «выходках». Для всей страны он был мифом, легендой. Теперь же те, кто не знал его при жизни, хотят знать мельчайшие подробности его жизни. Мы же пытаемся разобраться в корнях этой легенды.
Существует расхожая истина: чтобы понять, как человек талантлив, нужно представить его умершим. Теперь тиражирование его имени вызывает обратную реакцию. При жизни он пел:
И хоть путь мой и длинен,
и долог,
И хоть я заслужил похвалу,
Обо мне не напишут некролог
На последней странице в углу –
Но я не жалею…
После его смерти мы с трудом смогли пробить маленькое сообщение в «Вечернюю Москву» и потом в «Советскую культуру». Сейчас о нем пишут статьи и книги…
Время – самый лучший судья. Оно все ставит на свои места: достойному – воздается, злободневность – забывается».
Нана Аветисова
